О наркомании. Лекция 1.

bruno1982

Местный
Регистрация
29 Авг 2018
Сообщения
443
Реакции
239
Химическая зависимость заболевания первична. Первичность этого заболевания говорит от том, что это абсолютно самостоятельное заболевание, не следствие какого-либо другого. Как раньше давали диагноз: «наркомания на почве шизофрении» или «алкоголизм на почве психопатии» – то есть не было самостоятельного диагноза. На данный момент мы точно знаем, что это заболевание самостоятельное. Мало того, что если есть набор заболеваний, то первое, что нужно решать, – это проблему химической зависимости. Потому что по смертности, про тяжести течения и по излечимости это заболевание приравнивают к онкологическим (в реестре ставят через запятую). Фактически 100%-ная смертность. Поэтому это первичное заболевание.

Следующее. Это заболевание неизлечимое. Неизлечимость этого заболевания, как мы уже говорили, – это раз и навсегда потерянный контроль над употреблением. Два пути у человека. Первый: он продолжает употреблять, у него все будет хуже, потому что заболевание прогрессирующее или он умрет скоропостижно (неразб 00:01:14). Второй вариант – это прекратить употреблять все психоактивные вещества (в том числе, и алкоголь), войти в программу выздоровления, изменить стилистику жизни и иметь очень качественный образ жизни.

Неизлечимость этого заболевания как бы пугает. Вы пришли и вы готовы прилагать какие-то усилия, платить деньги за это, а вам говорят, что это неизлечимое заболевание. Или приходит к нам зависимый с набором проблем, с психическими защитами, что-то хочет сделать, а мы ему говорим: «У тебя неизлечимое». Он говорит: «Ну, все тогда. До свидания! Я пошел тогда употреблять дальше».

Неизлечимость этого заболевания, мы должны понимать, что это, еще раз, потеря контроля над употреблением. Розовая, голубая, сиреневая мечта любого зависимого – употреблять без последствий или употреблять умеренно, или употреблять только это вещество и никакое другое, или употреблять только в субботу, но никак не в воскресенье, или употреблять в воскресенье, но так, чтобы в понедельник можно было выйти на работу, или употреблять так, чтобы вообще можно было выйти на работу и так далее. Это иллюзия. Этот контроль больше к зависимым людям никогда не вернется. У них два варианта. Первый вариант – это продолжать употреблять. Второй вариант – это изменить стиль жизни.

Следующее, что мы должны знать. Это хроническое. Неизлечимое и хроническое – кажется, что это одно и то же. Но неизлечимость (если так на пальцах) – это то, что я умру с этим заболеванием, а хроническое – это то, что оно постоянно со мной. Оно утром со мной, оно в обед со мной, и мне нужна какая-то профилактика. Мы не учим людей инсулинозависимых, у которых проблемы с сахаром, с восприятием этого сахара в том виде, в котором это доступно обычным людям, мы не учим этих людей есть сахар. Нам в голову не приходит это. Мы просто понимаем, что там нужны какие-то другие методики и какие-то другие инструменты. А людей, у которых заболевание серьезное, мы можем: «А за ребенка?», «А за рождение?»

Очень хороший показательный момент – это фильм «Москва слезам не верит», СССРовский такой хороший, качественный фильм. Когда там был хоккеист. И он приходит, и там такое шевеление за столом. Все ждут выплеска этой кислоты, которая стимулируется употреблением алкоголя, которая отвечает за успокоение. Суета. И он приходит такой весь пышущий, такой прям здоровый, с улыбочкой, садится, а ему наливают. Он говорит: «Я не хочу. Я в режиме» (а он хоккеист). И весь стол вдруг прекращает свое общение, концентрируется на нем, начинается давление. Говорят: «А как это так? Ты за ребенка. Нужно ведь как-то веселиться». А он говорит: «Да мне и так весело». И он, поддаваясь этому давлению, говорит: «Ну, ладно, одну». Он пьет. Следующий кадр: у всех все нормально, а он алкоголик.

Поэтому мы понимаем, что у этих людей есть проблема. И это проблема, которая решаема, но требует постоянной профилактики. Она не обременительная, поздняя стадия. Там нужно делать ряд вещей, которые позволяют вести очень качественный образ жизни.

Как организм реагирует на психоактивные вещества? Любое психоактивное вещество организм воспринимает как яд в нормальном состоянии. Оно ему не нужно, он его начинает выводить. Начинает работать печень, этот перегар алкогольный, с мочой выходит. У любого вещества есть момент полувывода. К примеру, у героина он 4 часа. Гипотетически грамм героина в организме через 4 часа – 0,5 грамма, через 4 часа – 0,25; 0,125 и так далее. И когда мы употребляем психоактивные вещества, организм сопротивляется, сопротивляется, сопротивляется, а потом ломаются. И это называется неизлечимость. Он неизлечим. Но программа выздоровления позволяет как бы спаять и вести очень качественный образ жизни, прямо реально качественный: быть успешными, здоровыми в жизни людьми с определенными особенностями, которые требуют каких-то не очень сложных вещей.

Но если вдруг в организм попадет вещество психоактивное (год у тебя, 10 или 20), не будет вот этого сопротивления. Будет сразу же вот этот обвал. Потому что ты там уже был. Вот это неизлечимость всего на всего. И нам нужно об этом знать, это очень серьезный момент. С одной стороны, это неизлечимое заболевание, а с другой стороны, с ним можно очень хорошо жить, если выполнять определенные условия. И хроническое – то, что это требует постоянной работы.

Следующее. Прогрессирующее. Мы знаем, что зависимость и поведение, толерантность, она прогрессирует при употреблении. Мы это знаем. Но мы должны понимать, что зависимость прогрессирует, даже если человек не употребляет, но не находится в программе выздоровления. И мы с вами поговорим в конце, но можем и сейчас, а потом вернемся к этому. Мы работаем по биопсихосоциодуховной модели выздоравливания, которая родилась из формулировки Всемирной организации здравоохранения о том, что здоровье – это полное физическое, психическое, социальное и (с недавних пор) духовное благополучие человека. Нам простая трезвость не интересна. Это ущербная жизнь – просто трезвость. Трезвость – это условие для того, чтобы войти в программу выздоровления. Программа выздоровления – это путь к здоровью. И мы работаем по биопсихосоциодуховной модели.

Хорошо. Когда человек сломал ногу здоровую, у него есть биологические изменения?

Реплика из аудитории: Ну, да.

Нарушения костных тканей, может, мягких и так далее. Есть. Психические есть?

Реплика из аудитории: Конечно.

Жалость к себе, раздражение, злость. Социальные есть? На работу не вышел. Детей не повел куда-то – социальную нагрузку не выполняет. Духовные есть? Несправедливость мира ко мне, как утопленнику, мне везет и так далее. Хорошо. Зажила нога. Психические восстанавливаются?

Реплика из аудитории: Да.

Социальные?

Реплика из аудитории: Да, конечно.

Ну, и солнце засветило так же ярко. Когда у человека есть зависимость, у него есть биологические изменения, колоссальные психические, социальные и духовные. И когда мы убираем момент биологический как-то (или ограждаем, или запретительными какими-то методами – чем-то), но не работаем с этими позициями, она у нас прогрессирует. И в конечном итоге, будет употребление, только еще большее.

Поэтому мы знаем, кто «на зубах» держит или кодировки у алкоголиков – проходили это. Вроде, нормально-нормально, потом раз – и за эти два года на два года еще и вперед. Прогрессирующее заболевание.

И следующее. Это заболевание смертельное. Примерно 96% носителей заболевания умрут в результате употребления. От 3-х до 7-ми процентов людей находят в себе какие-то ресурсы, остаются трезвыми и не умирают сразу. Ну, умирают-то все, но не умирают раньше срока.

Реплика из аудитории: Умирают своей смертью.

Да. Это колоссальный процент, реально очень жесткий. И поэтому мы здесь понимаем, сначала нам кажется, что это такая проблема, мы ее можем решить полумерами или какими-то такими легкими путями. А потом мы понимаем, что мы здесь боремся не с насморком, что мы здесь говорим не о каких-то там заболеваниях, которые чуть-чуть портят нашу жизнь. Мы говорим о жизни в целом, о биологическом виде как для зависимого, так и для созависимого, так и для родственников.

Почему? Потому что рядом с зависимым человеком еще живут родственники. А у родственников тоже колоссальные изменения. Они находятся в таком же безумии употребления, так же не спят ночами, так же знают, как выглядит зрачок, как притоны. Они знают то, что законопослушному гражданину в их положении знать вообще не нужно. Они знают и живут в этом безумии. И у любого человека есть чувства, мысли и действий. Это называется конгруэнтность – целостность человека (это еще издревле известно). Когда человек мыслит, чувствует и действует одинаково – это целостность. Так вот человек, который живет рядом с зависимым человеком, он думает одно, попадает в манипуляции, в проблемы зависимых, делает другое, чувствует третье. Резонанс между этими вещами начинает копиться, копится год, два, три, четыре, становится невыносимым и, в конечном итоге прорывается в распространение психосоматических заболеваний: метастазы, астма, диабет и все, что прописано в литературе. Это уже не секрет ни для кого. Есть такая история по концепции болезни.
 
Назад
Сверху